Немеркнущие надежды - Страница 10

Быстро оглядевшись, Ален нашел телефон, набрал номер отделения неотложной помощи и с облегчением услышал голос Элен.

— Как Эдда?

— Стабильно, хороший цвет лица, ровное дыхание, пульс — девяносто два, мерила три минуты назад. Она в бешенстве, грозится вызвать такси и уехать домой.

Ален вздохнул.

— Загоните ее в палату, отберите одежду и попросите Мэн сбегать в мой кабинет и найти ее карту, чтобы я смог посмотреть ее, когда приеду.

— О'кей. Он будет рад вырваться отсюда на пару минут.

— Он возбужден?

— Да не очень. Он отделался порезами и синяками. Пока может обойтись без вашей помощи.

— Я немного задержусь. Тут у меня небольшая проблема.

— Слышала о ней. Как сейчас чувствует себя миссис Адам?

— Она-то прекрасно, а вот я бы провел недели три на необитаемом острове, закрытом для женщин всех возрастов.

В немалом раздражении он вернулся в спальню. Элли уже суетилась вокруг матери, которая сидела на краешке кровати все еще одетая, с термометром, торчащим изо рта.

При виде доктора лицо Нади сморщилось, а ее темные глаза посмотрели неласково. Любопытно, хватит ли одного поцелуя, чтобы гнев в этих глазах перерос в страсть?

Слишком утомленный, чтобы контролировать себя, он позволил себе запретную игру воображения, будто эта женщина смотрит на него с вожделением.

Дуралей, обругал он себя. Ты ее врач, не более того. И тебя заботит ее выздоровление, а не форма ее рта или цвет ее волос.

Заметив, что Надя выглядит лучше, он обратился к дочке:

— Ты все сделала правильно, детка. Девочка расплылась в улыбке.

— Я сама поставила ей термометр. Как доктор.

— Чудесно. А теперь я покажу тебе, как считать показания.

Надя нахмурилась, но позволила ему взять термометр.

— Что он показывает? — спросила Элли.

— Сто один и шесть десятых.

— Значит, у мамочки температура?

— Каждое тело имеет температуру. Когда она поднимается выше девяносто восьми и шести десятых, это называется жаром и значит, что организм борется с каким-то недугом.

— Если у мамочки температура сто один, то у нее жар?

— Верно. — Он сполоснул термометр, убрал его в футляр и передал ей. Положи на место, чтобы миссис Хубен легко нашла его, когда он понадобится.

— Миссис Хубен? Вы говорите о Кристи? Жене Джона?

Он кивнул.

— Она побудет с вами сегодня ночью. Ну хватит, решила Надя и воскликнула:

— Нет, не побудет!

— Почему, мамуля? Мне нравится Кристи. Она рассказывает забавные сказки.

— Потому, дорогуша, что маме не нужна сиделка. Мне достаточно выспаться.

— Скажите, миссис Адам, — Ален сложил руки на груди и склонил чуть на бок голову, — когда вы закончили медицинский факультет?

— Мне не нужен диплом, чтобы знать, чего я хочу. А я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Нет проблем. — Он протянул руку Эльвире. — Пойдем-ка посоветуемся, пока мамочка злится.

— Ничего я не злюсь! — возмутилась Надя. Элли привела его в ванную комнату, где он положил термометр и взял бутылочку с аспирином. Ален бы прописал другое лекарство, но сгодится и это.

— Когда ты ложишься спать? — спросил он, наливая воду в стакан.

— Обычно в половине девятого, — неохотно призналась Элли. — Но сегодня особый день: был концерт, мама больна и все такое.

— И все же тебе пора в постельку. Ты отдохнешь к утру и сможешь помочь мамочке.

— Может, ей нужна помощь сейчас?

— Не беспокойся, я побуду здесь, пока не придет миссис Хубен.

— Обещаете?

— Обещаю, — ответил доктор, погладив девочку по голове. — А теперь иди.

— Но я хочу помочь.

— Если ты заберешься под одеяло, твоей мамочке не нужно будет беспокоиться о тебе, и этим ты поможешь ей лучше всего.

В Элли сказывался упрямый характер матери, но в конце концов она уступила и, хоть и неохотно, отправилась в свою комнату.

— Эй, док!

Ален оглянулся и увидел Джона, подзывавшего его из коридора.

— Кристи в больнице, подменяет кого-то в ночную смену, — сказал он приблизившемуся врачу. — Она пытается найти кого-нибудь еще посидеть с боссом, но надежды мало.

— Проклятье.

— Да уж. Но, в общем, могу и я побыть. После того как мы с ребятами отпечатаем номер.

— Не надо. Я что-нибудь организую. Не волнуйтесь.

— Вы уверены? Надя очень добра ко мне и к другим. Я не прочь отплатить добром.

— Уверен. К тому же вовремя отпечатанная газета будет, вероятно, для нее лучшим подарком в данный момент.

— Да, похоже так, — Джон кивнул на прощание и ушел.

Взгляд Алена остановился на полоске света под дверью Надиной спальни. В последние годы он нечасто входил поздно ночью в спальню женщины, и речь, разумеется, шла о пациентках.

Ален даст ей аспирин и убедится, что она приняла таблетки, даже если ему придется заставить упрямицу. И когда она уснет, сделает несколько звонков и найдет частную сиделку, готовую сделать ему одолжение.

Итак, Ален должен позаботиться о пациентке. И если есть еще милосердие на свете, сейчас он застанет ее в чем-то фланелевом, укрытой одеялами до подбородка и спящей глубоким сном.

Глава 4

Одеяла были откинуты, а Надя сидела на краю постели, застегивая последнюю пуговицу ночной рубашки. Фланелевой. Но и рядовая фланель выглядела на ней привлекательнее французского шелка.

— Вы все еще здесь? — изумилась она. Ее глаза немного ожили, но линии вокруг рта выдавали боль.

— Естественно.

Ален поставил стакан с водой и достал из кармана бутылочку с аспирином, вытряхнул из нее две таблетки и протянул Наде. Она послушно взяла лекарство.